Как это было…

«Люди бывают разные – бывают и безобразные, бывают и замечательные, ленивые и старательные». Лучше всего об этом знают те, кто много лет проработал в социальной сфере, в частности в нашем Центре занятости населения. Например, заместитель директора Светлана Жановна Заславская вот уже более 20 лет работает в службе занятости г. Комсомольска-на-Амуре. Сегодня она поделится с нами своими воспоминаниями и впечатлениями.

В начале 90-х годов начался массовый рост безработицы, связанный с кризисом. Поэтому в Центр занятости набирали специалистов, владеющих компьютером. Компьютерная грамотность в то время была большой редкостью, поэтому я решила попробовать. Конкурс на должность был в три этапа: сначала мы работали с психологами, которые выдавали свое заключение, может человек работать в команде или нет. Потом было собеседование с заместителями директора А.А. Ивановым и Г.С. Савочкой, где нам сразу обозначили алгоритм работы и объяснили, что это такое – работа с населением. До сих пор помню, что нам говорили: люди будут всякие. То есть акцент делался именно на сложность общения с людьми. А поскольку мы были в основном все выходцы с предприятий, с заводов, то о социальной сфере представления имели мало. Наконец, заключительное собеседование было с директором, Н.К. Рахваловой. Очень интересные были собеседования, наверное, потому они мне и запомнились, все это было для меня в новинку.

Начала я работать в отделе трудоустройства в марте 1993 года. На освоение технологии работы дали пару дней, старшие товарищи курировали, можно сказать, каждый шаг, пока шло обучение. Через неделю-две мы, новенькие, были вынуждены работать в полную силу. Как-то совпало в тот момент: люди пошли волной. Я начинала работать, у меня было безработных 80 человек, а к осени того года число безработных возросло до 500-800 человек на каждого инспектора. Вот так стремительно у нас увеличивался поток безработных. Впечатление о том времени: люди были абсолютно растерянные. С чем это связано? Во-первых, основная масса людей шла с заводов, когда начались массовые увольнения, невыплаты зарплат. Я сама работала на авиационном заводе. Там люди работали и ни о чем не задумывались, потому как работа заводов – это отлаженный механизм. Ранним утром ты уже на своем месте. Нужен обед – вот столовая, и если проблемы с продуктами, то вторник и четверг привозят и выдают продукты. Флюорография – строем, на прививки – строем, наступило лето – в пионерский лагерь дети поехали, заболел – диетпитание. Была касса взаимопомощи, надо перехватить, перезанять – обращайся. То есть вся жизнь – это завод. И когда человек с завода уходил, он в этих заворотах терялся. Когда люди приходили в ЦЗН, им всё надо было рассказать, потому что они не понимали, как дальше жить.

Два года я была в трудоустройстве, потом организовали отдел выплат, потому что пришлось упорядочивать эту систему. Изначально было так: я принимаю безработного гражданина и, если назначаю ему пособие, даю талончик в нашу бухгалтерию. Он приходит, ему выписывают чек, с которым он (действие чека около трех дней) идет в сберкассу, и там ему выдают пособие. В итоге мы имели очередь к инспектору на прием, очередь к бухгалтеру, который чек выпишет. Чеки же выписывались только до обеда, и по времени бухгалтер мог выписать только определенное количество чеков. А поскольку увеличивалось число безработных, то росла очередь на выписку чека, потом в сберкассу. В сберкассе люди не успевали, чек оказывался просрочен, они возвращались к нам с криками: «Я не получил деньги». Это надо было проверять, неиспользованный чек списывать. В общем, такая неразбериха! Решили это автоматизировать, со Сбербанком заключили договор, по которому списки нам следовало относить в сберкассу. В итоге суммы перечислялись по спискам, и люди уже по ним получали. Стало не хватать денег, стали мы задерживать выплаты. Практиковали следующее: сегодня выдаем от буквы А до М, на следующей неделе – дальше по алфавиту. Всё равно не хватало. Уже стали выделять тех, кто с минимальным пособием. Опять денег не хватало, такая катастрофическая была ситуация. Пришли к тому, что выделялись деньги только авансом по 100 руб. на человека, таково было распоряжение губернатора Виктора Ивановича Ишаева. В конце концов, и этих денег не хватило. В то время у нас существовал фонд занятости, куда предприятия перечисляли определенные взносы по закону. Когда у предприятий оказалось нечего нам перечислять, мы перешли с ними на взаимозачет. Действовало это примерно так: предприятие должно нам какую-то сумму, они меняют свою продукцию на товары другого предприятия, то меняется еще с кем-нибудь, в итоге у нас оказываются продукты, которые мы в счет пособия выдаем безработным. В этой цепочке были и магазины задействованы, подавались списки на продукты, мы выдавали талоны безработным. Люди ехали, брали продукты, потом в ведомостях расписывались, мы ведомости забирали сюда, раскидывали по суммам пособия и таким образом задолженность по пособию списывали с безработных. Со швейной фабрикой заключили договор, отправляли туда людей, кто пиджак, кто брюки приобретал, детей в школу одевали. Конечно, это был сумасшедший дом. Мы с трудом понимали этот алгоритм, а безработные – тем более. К 2000 году всё стабилизировалось, отдел выплат стал работать спокойнее, добавились новые функции.

С приходом интернета, телевидения и мобильных устройств связи расширилось информационное поле. Люди в службу занятости пошли абсолютно другие. Так, кризис 2008-2009 годов прошел гораздо спокойнее, люди уже понимали, что есть ЦЗН, что если их сократили, им обязаны выплатить компенсацию. Они знали, что у нас можно переучиться, получить пособие, были более уверены в себе.

Мне нравится здесь работать. До Центра занятости я работала конструктором на заводе, и образование у меня техническое. Но с людьми работать гораздо интереснее. Они действительно бывают разные. Есть те, кто приходят за помощью. С такими работать легко, предлагаешь один вариант, другой, переобучение, работа, давайте резюме напишем, туда-то позвоним. Когда человек открыт для этого контакта, с ним и работать очень просто, такие клиенты практически не запоминаются. Им нужна работа, и они все силы прикладывают, чтобы ее найти, и с нашей помощью они ее быстро находят. Есть другие, которые приходят с установкой: «все виноваты, кроме меня». Работодатель виноват, что он меня уволил, вы тут мне плохую работу предлагаете, учиться я не пойду. С такими работать сложнее, они дольше держатся на учете. Мы предлагаем варианты трудоустройства один за другим, а он упорно сопротивляется. Иногда получается только при помощи наших психологов. У нас существует клуб поиска работы. Когда человек попадает в клуб, для него становится откровением, что он такой не один. Вот еще люди потеряли работу, и кто-то не особо паникует по этому поводу. Есть и третьи: пособие платят год, вот я его год и буду получать. Проходит год, и они сразу трудоустраиваются либо снимаются с учета. И наконец, есть вечные безработные. Они у нас из года в год. Я знаю целую семью: у нас прошли родители, их взрослые дети, сейчас внуки, а уже у этих внуков подросли дети, которых мы устраиваем на работу по программе трудоустройства несовершеннолетних.

Люди к нам приходят поникшими, удрученными. У них есть проблема, и они с ней носятся, не зная, как ее решить и куда бы ее пристроить. Когда по прошествии времени я их встречаю, то даже не узнаю, совершенно другой вид – счастливый, уверенный в себе. Такой случай был: девушка вставала на учет, металась, всё у нее плохо было. Через какое-то время в магазине покупаю продукты, она со мной здоровается, причем называет по имени-отчеству. Спрашивает: «Вы меня не узнаете?» И называется. А я на нее  смотрю: два разных человека, какая она у меня вот здесь сидела и какая она сейчас.

Могу сказать, что люди многому меня научили, прежде всего, ценить то, что у меня есть стул, стол, и я работаю. И я с удовольствием буду работать здесь и дальше, в какой бы отдел меня не направили.